Волшебство: на сцене и в жизни

- Александр Юрьевич, скоро Новый Год, чудесная пора. Вы верите в волшебство? Были ли у вас в жизни события, которые можно отнести к разряду чудес?

- Да, сложный вопрос, конечно (смеется). Иногда самые простые, обыкновенные вещи могут восприниматься как чудо. Чего-то ждешь, и в какой-то момент даже разувериваешься, что это может произойти и вдруг происходит. И тогда самое обыденное, например, звонок от давнего друга, воспринимаются как чудо. Такое бывало, и иногда как раз в Новый Год. У меня еще плюс ко всему 1 января день рождения, и это тоже некое чудо.

- У вас есть какое-нибудь хобби, увлечение? И вообще, много свободного времени?

- Нет, свободного времени, к сожалению, нет совсем. Трудно, назвать какое-нибудь одно хобби. Очень люблю на машине ездить. Когда я купил ее, ребята в театре долго хохотали и прикалывались, говорили: покажи фокус, как ты в нее помещаешься. При моем-то росте машинка внешне кажется очень маленькой (смеется). Я люблю гулять по Питеру. Однажды я пошел от нашего театра, по набережной Фонтанки, практически бесцельно. И тут я понимаю, что иду путем, описанным в моей любимой книге «Зелёные берега» Геннадия Алексеева. Притом, я к тому моменту эту книгу читал уже давно. Когда в голове вдруг состыковываются разные элементы - это необычно... Можно считать хобби то, что я работаю в школе. Это жизнь, от которой не отказаться. Общение с детьми - это тоже что-то из разряда чуда. Энергия молодости, юности, которая от них исходит, заставляет чувствовать себя немножко моложе. Ты с ними бегаешь, и вдруг думаешь: «Стоп, стоп, стоп, тебе уже много лет, хватит так вот уже...» (смеется). Я преподаю химию и математику. На первый взгляд с театром совершенно не связано. А еще в прошлом году стал экспертом ЕГЭ, это вот хобби такое... (смеется)

- Чего в вас больше учителя или актера?

- Я думаю 50 на 50. Как в песенке: «А мне всегда чего-то не хватает, зимою лето, осенью весны...» (смех). Когда ты учитель, туда вносишь какие-то актерские вещи, потому что когда ты перед аудиторией ученической, чувствуешь себя хоть чуть-чуть, но артистом. В Европе, а сейчас и в России стало модным брать сценические имена. Вы как к этому относитесь? Может Александр Иванов и есть сценический псевдоним? Наверно, это то, что уже стало Именем. У меня так в паспорте и написано (смеется): Александр Юрьевич Иванов. Единственный вопрос упирается в ударение. Меня в детстве, всегда называли ИванОв. А однажды, в институте, преподавательница, когда она знакомилась с группой, задала мне вопрос: «Простите, а как ваша правильно фамилия ИванОв или ИвАнов?» И вторая, аналогичная ситуация. Знакомы ли вы с таким человеком: Лев Иосифович Гительман? Был такой критик театральный. При знакомстве с ним он сказал: «Здравствуйте, ваша фамилия ИвАнов, да?» Я кивнул и вот так я теперь ИвАнов везде. Но у меня есть свой способ обозначеиня, в пишу АлексАндр ИвАнов, выделяя ударные гласные в имени и фамилии, конечно, только в неофициальных бумагах.

- Многие актеры вспоминают момент, когда у них в голове появилась четкая установка, стать актером. Вы помните. этот момент?

- Четко момент не оценить, но это было еще в детстве. По рассказам моих родственников, я очень любил разные представления. Однажды меня, тогда я еще учился в школе, одна моя знакомая привела в этот театр. V меня было скептическое отношение к этому: понимаю театр, например. Ленсовета, но другие... Я как-то очень сопротивлялся. Кстати, это тоже одно из чудес, коли уже ничего не ждешь хорошего от чего-либо, приходишь и, не то что бы с первых минут представления, но это поглощает... С этого момента крышу и снесло...

- Вы помните, что это был за спектакль?

- Да, конечно, помню, спектакль назывался «Театрализованный круг». Может они его играют и сейчас, но зная Юрия Александровича (Ю.А. Смирнов-Несвитский — руководитель театра «Суббота» — от авт.), зная субботовский принцип существования, когда спектакли, поставленные не по классическим произведениям, а написанные внутри театра, сильно зависят от того кто играет. Думаю сейчас все совершенно по-другому, нежели тогда. Это было уже давно, 86-й год...

- А-а, через четыре года появился «Театр Дождей»...

- Да, да, да... два года я был в «Субботе», потом ушел в армию и пока я был там, ребят решили отделиться и создать свой театр...

- Ваша игра выдеяпется непосредственным юмором, какая бы серьезная роль ни была. Скажите, это ваша «фишка» или принцип?

- (Смеется) ...я даже решил повспоминать и подумать: есть ли у меня такие роли, в которых юмора нет, интересно... - Нет. (Смеется) нету, да! В жизни всегда присутствует юмор, ну хоть какой-нибудь. Мы смотрим на абсолютно серьезного человека, у него есть свой юмор, иногда черный, иногда он его не показывает посторонним, но шутит среди близких. С помощью юмористических вещей удается сделать образ чуть более живым, чтобы он не был таким прямолинейным. Например, Менахем в «Поминальной молитве». Трагическая сцена, когда умирает Голда, а Менахем оказывается рядом. Он вроде говорит серьезные веши, но они выглядят смешно. Это такой смех с привкусом горечи, когда человек говорит: «Все-таки я вам завидую, ваше поколение умеет умирать». Очень хочется, чтобы зал в этот момент посмеялся, хочется, мне как артисту.

- У вас есть роли в кино, например, «Мой папа сказочник». Чему вы отдаете большее предпочтение: театру или телеэкрану?

- Ой, это сложный вопрос. Мне очень нравится и там, и там. Все зависит от того, позовут тебя или не позовут. Ходить, стучаться и напрашиваться не хочется, хотя, это часть профессии артиста, потому что он все равно продает себя. Когда наш театр только начинал, и у нас не было ни официального статуса, ни финансирования, мы ходили по общежитиям и предлагали билеты. Это была такая неловкость, когда ты приходишь и говоришь: ну купите билетик на меня посмотреть (смеется). Это должен делать какой-то другой человек. То же самое при попытке попасть в кино Я очень благодарен, что мне попались как минимум два человека, которые меня позвали на очень интересные для меня роли. Это Гала Анатольевна Капицкая, моя крестная мама в кино, и Инна Лазаревна Шлионская. (Кстати, она звонит однажды, пол второго ночи, и говорит «Сашечка, читаю сейчас сценарий, это должен играть только ты, дочитаю перезвоню...» (смеется). Через две недели звонит: «Ну что, снимаемся? Об этой роли мечтают все голливудские артисты! Приходи, все!». Я там сыграл маньяка. Кто-то из ребят считал, сколько я поубивал там людей. Единственное, я никого не убивал в кадре, так как было непонятно кто убийца. В результате роль получипась очень разнобразная, и какие то моменты было юморно, иногда было очень страшно... ну, будем считать удалось (смех).

- Ваша игра не заштампована, то есть множество ролей, но они все такие разные. А есть ли образ, с которым вы себя отождествляете?

- Кого бы я не играл, понятно, что это не я. И отождествлять себя с другими было бы странно.

- Где на сцене театра во время представления находится Александр Иванов? Он пропадает или витает где-то рядом?

- Наверно, по-разному. Я читал у Мейерхольда, как у него одна актриса на репетиции пьесы «Вишневый сад» спросила: «Что я должна видеть, когда смотрю в окно, вишневый сад, как написано у Чехова или те самые стремянки, лестницы, которые реально стоят за этим окном?» На что Мейерхольд сказал: «Дорогая, если вы будете смотреть в окно, а вместо стремянок видеть вишневый сад, то вам надо в психушку. Безусловно, глядя в окно, вы должны видеть стремянки, но относиться к ним, как к вишневому саду». То есть терять ощущение реальности на сцене, нельзя, потому что существует ряд вещей, на которые артист должен обращать внимание, а персонаж нет. Артист должен встать в свет, чтобы его было видно, но персонаж не думает об этом. Александр Иванов не исчезает, я же должен контролировать что вообще происходит-то (смеется).

- Представьте, завтра на прилавках появляется «Новая Биографическая Энциклопедия». Вы ее открываете и там написано: «Александр Иванов — ...» Что дальше, как мы продолжите?

- А что, я продолжу (улыбка). Это сложный вопрос, да, сложный. Поэтому энциклопедии должны писать другие люди. Получается, что у людей, которые решили включить Александра Иванова в энциклопедию, была на то причина, они почему-то решили, что надо. По какой причине? Потому что они обратили внимание, как я играю в театре? Или потому что они увидели какую-нибудь работу в кино? Или потому что их ребенок учился у меня в школе? Сказать, что туда надо запихать все, наверно, будет неправильно. Все равно будет что-то центральное, что они имели ввиду.

- Вы бы хотели что-нибудь добавить в нашему общению? Или может быть посоветовать нашим читателям что-нибудь в Новому Году?

- (Смех) у меня какие-то несерьезные фразочки вертятся в голове. Типа: не расстраивайтесь по пустякам, берегите нервы для крупных неприятностей (смех).

- Неплохой совет, я считаю, особенно перед сессией.

Беседовала Светлана ГОЛЬДИНОВА